Неточные совпадения
— «Говорящего в духе — не
осуждайте, потому что не плоть проповедует, а дух, дух же
осуждать — смертный
грех. Всякий
грех простится, а этот — никогда».
— И отличное дело: устрою в монастырь… Ха-ха…Бедная моя девочка, ты не совсем здорова сегодня… Только не
осуждай мать, не бери этого
греха на душу: жизнь долга, Надя; и так и этак передумаешь еще десять раз.
— Но зато я себя
осужу! — воскликнул Митя. — Я убегу, это и без тебя решено было: Митька Карамазов разве может не убежать? Но зато себя
осужу и там буду замаливать
грех вовеки! Ведь этак иезуиты говорят, этак? Вот как мы теперь с тобой, а?
В тот же день, прежде чем отправиться на охоту, был у меня разговор о Лукерье с хуторским десятским. Я узнал от него, что ее в деревне прозывали «Живые мощи», что, впрочем, от нее никакого не видать беспокойства; ни ропота от нее не слыхать, ни жалоб. «Сама ничего не требует, а напротив — за все благодарна; тихоня, как есть тихоня, так сказать надо. Богом убитая, — так заключил десятский, — стало быть, за
грехи; но мы в это не входим. А чтобы, например,
осуждать ее — нет, мы ее не
осуждаем. Пущай ее!»
— Что же, дело житейское, — наставительно ответил гость и вздохнул. — А кто
осудит, тот и
грех на себя примет, Анфуса Гавриловна.
— Што это ты дребезжишь, как худой горшок? Чужую беду руками разведу… А того не подумаешь, что кого
осудил, тот
грех на тебе и взыщется. Умен больно!
— Ты
осудил и
грех на тебе, — часто говорила мать Енафа, предупреждая пытливость и любопытство своей послушницы. — Кто что сделал, тому и каяться… Знаемый
грех легче незнаемого, потому как есть в чем каяться, а не согрешишь — не спасешься.
Ах! великая вещь — жизнь труда! Но с нею сживаются только сильные люди да те, которых
осудил на нее какой-то проклятый прирожденный
грех. Только таких он не пугает. Первых потому, что, сознавая смысл и ресурсы труда, они умеют отыскивать в нем наслаждение; вторых — потому, что для них труд есть прежде всего прирожденное обязательство, а потом и привычка.
Преступник знает притом и не сомневается, что он оправдан судом своей родной среды, своего же простонародья, которое никогда, он опять-таки знает это, его окончательно не
осудит, а большею частию и совсем оправдает, лишь бы
грех его был не против своих, против братьев, против своего же родного простонародья.
— Не
осуждай меня, я не грязнее тебя во
грехе…
И никому не мешать, никого не
осуждать… а за всех — молиться… за все мирские
грехи… за мои, за твои… за все!
А его, старика, не
осуждай, батюшка; отец твой почитал его, Петя:
грех будет на душе твоей…
— Молчал бы! — крикнул Ананий, сурово сверкая глазами. — Тогда силы у человека больше было… по силе и
грехи! Тогда люди — как дубы были… И суд им от господа будет по силам их… Тела их будут взвешены, и измерят ангелы кровь их… и увидят ангелы божии, что не превысит
грех тяжестью своей веса крови и тела… понимаешь? Волка не
осудит господь, если волк овцу пожрет… но если крыса мерзкая повинна в овце — крысу
осудит он!
— Только сейчас, сию минуту, я смотрел на чистое лицо моей матери, и совесть моя была спокойна. А кто с чистою совестью смотрит в лицо матери, тот не может совершить
греха, хотя бы не только все люди, Василий, а сам Бог
осудил его!
— У девки один
грех, а ты
осудил, — грех-то и вышел на тебе. Помру, ты же замаливать будешь.
Пелагея Егоровна. Прощай, голубчик, не
осуди нас в чем,
грех тебе будет. Дай Бог тебе счастливо… а мы тебя не забудем.
Всё это дело не моё, и
осуждать я не могу,
греха в этом не вижу, но ложь противна.
А догадаешься ты, что тебя обманывают, и
осудишь человека, так уж какое тут добро, только
грех один.
Анна. Нет, мой друг, я
греха на душу не возьму. И не слушай ты никого, будь ты сама над собой большая. А я ни советовать тебе, ни
осуждать тебя не стану. Хочешь ты, живи…
Глафира Фирсовна. Как тебе сказать, чтоб не солгать? Она, видишь ли, к вечеру в кураже бывает; вот ей и весело. А
осуждать ее за это нельзя. Сам посуди: вдова, скучает; да и кто ж без
греха?.. Жениха ищет, больно соскучилась… Вот невеста — золотая!
В наше время у женщин не было нынешних мечтаний о независимости, — чего я, впрочем, не
осуждаю, потому что есть мужья совершенно невозможные, так что верность им даже можно в
грех поставить.
— Он мне старший,
грех осуждать, и боюсь господа бога, но не могу утерпеть.
— Эх, Степан Петрович, Степан Петрович!
осуждать человека легко; но знаете ли вы поговорку: «Грешен честный, грешен плут, все
грехом живут, яко же и мы»?
Однако, видно, человек предполагает, а бог располагает; супруга его вышла… не знаю, как вам и сказать об этой женщине:
осудить ее, — чтобы не взять
греха на душу, да и похвалить, пожалуй, не за что.
Иван Иванович. Забыл господь… За
грехи… За мои
грехи… Зачем грешил, старый шут? Убивал тварей божиих, пьянствовал, сквернословил,
осуждал… Не вытерпел господь и поразил.
— Пошел расписывать! — молвил Патап Максимыч. — Везде-то у него
грехи да ереси, шагу ты не ступишь, не
осудивши кого… Что за беда, что они церковники? И между церковниками зачастую попадают хорошие люди, зато и меж староверами такие есть, что снаружи-то «блажен муж», а внутри «вскуе шаташася».
Грех, что болезнь, иной раз и против воли в человека входит;
грехи осуждать все едино, что над болезнями смеяться.
Только злому человеку сродно чужие
грехи осуждать, сам Господь не
осуждает их, а прощает…
Когда человек сделал
грех и понял, что он согрешил, ему две дороги: одна та, чтобы признать
грех и думать о том, как бы не повторять его, другая та, чтобы, не веря своей совести, справиться о том, как люди смотрят на тот
грех, который он сделал, и если люди не
осуждают, продолжать грешить, не сознавая своих
грехов.
Почти всегда, поискав в себе, мы найдем тот же
грех, который мы
осуждаем в другом. Если же мы не знаем за собой именно того самого
греха, то стоит только поискать, и мы найдем еще худший.
Хорошо, когда богатые видят
грех своего богатства и не
осуждают бедных за их зависть и недоброжелательство. Но плохо, если они
осуждают бедных за их недоброжелательство, а не видят своего
греха. И так же хорошо, когда бедные видят свой
грех в зависти и недоброжелательности к богатым и не
осуждают богатых, а жалеют их. И плохо, когда они
осуждают богатых и не видят своего
греха.
—
Грех ее
осуждать, Михайло Васильич, — вступилась Аграфена Петровна. — Нешто знала она, что будет впереди? Ежели б знала, не так бы дело повела… Из любви все делала, и потому не взыщутся ее
грехи. В Писании-то что сказано?.. Сказано, что любовь много
грехов покрывает. Даст Богу ответ один Алексей.
Говею я теперь и
грех мне
осуждать, ваше благородие, но не могу не выразить вам по совести.
— «Не
осуждай всех за
грехи других, — говорит Корделия и становится на колени.
Нужно не только просветленно нести свой крест, но и брать на себя крест ближнего, не
осуждать ближнего, не считать себя более свободным от
греха, чем ближнего.
Ни про кого во всю жизнь они не сказали злого слова, никого не
осудили, что считали большим
грехом, тем более береглись даже намекнуть что-нибудь в осуждение мачехи.
Что если князь отнимает у матери своего собственного ребенка, что если он его
осуждает из пустого подозрения на низкую долю? Тогда ведь поступок его, Степана, является еще более чудовищным. Тогда ведь это такой
грех, которому нет и не может быть прощения.
И так как слова эти принято понимать только как осуждение на словах ближнего, то является затруднение: как не
осуждать? Зло нельзя не
осуждать. И потому все толкования вертятся на том, что можно и что нельзя
осуждать. Говорится о том, что для служителей церкви это нельзя понимать как запрещение судить, что сами апостолы судили (Златоуст и Феофилакт). Говорится о том, что, вероятно, этим словом Христос указывает на иудеев, которые обвиняли ближних в малых
грехах, а сами делали большие.
Нет, самый пламеннейший идеалист не посоветовал бы ей проводить жизнь в воздыханиях о переселившихся в вечность; ее не
осудил бы на сожжение с мужем самый фанатический индеец, и если суровый аскет не сказал бы ей: «Жено! вперед отпущаются ти вси
грехи», то поэт, глядя в ее детское личико, должен был воскликнуть...
— Ты его и люби, но ведь ты язычница, и по вере твоей тебе нет
греха в том, на что я тебя приглашаю. Твой бог Анубис тебя не
осудит. Принеси же ему втайне жертву за мужа и возврати ему волю.